Я умерла.
Сижу в этой приемной. А вокруг быстрым шагом проносятся тетки в халатах с пробирками и медкартами, дети сидят и хнычут, лазят по маминым коленкам, пока те кроссворды разгадывают. Взрослые тоже кто с чем: у кого рука в гипсе, кто-то внешне не поврежден, но понятно, что проблема и болезнь у человек внутри.

Я сижу. Жду своей очереди. А очередь идет быстро. Видно, не много сегодня людей умерло, не напряженный день. И думаю: «Вот он какой: прием у бога». Ни разу не райский сад, никаких птичек или экзотичных пейзажей. На вид простая поликлиника, растения в кастрюльках на подоконниках стоят. На кастрюльках надписи. Например, каша. А за окнами пасмурно. Ну вот как сегодня в Москве. Линолеум с цветочками, стены с выкрашенными панелями. Информационные стенды стоят. То вред алкоголя нарисован, то энцефалитный клещ. Сижу, разглядываю. Думаю, надо пойти покурить. Видимо, когда я умирала, то сигареты были с собой. Выхожу на крыльцо. Стою, курю. Тревога внутри. Боюсь, что бог скажет. Вспоминаю: о, мобильный! Надо смс всем написать! Достаю. Не работает… Вернее, работает, но связь не ловит. Ну, естественно… А район, в которой поликлиника, ну на вид Бибирево.

Захожу обратно в здание и тут мне мама на встречу. Увидела меня и сразу такая веселая! Говорит, говорит, не могу ее остановить… Она так быстро разговаривала только тогда, когда я была за границей и связь дорогая. Я, говорит, у всех уже спросила: вы девочку мою не видели? Такая высокая, светленькая, Алеся. С женщиной познакомилась хорошей, у нее сын болел, ну я тебе потом расскажу. Ну и вот, а мне все говорят, что ты туда пошла. Я тебя ищу, ищу…
Я смотрю на маму и мне ее так жалко. Потому что понимаю, что она тоже умерла. И мама это тоже понимает. Только она все равно веселая, ей не важно где быть, лишь бы со мною. И мы с ней идем на прием.

Сидели недолго. Мама была в своем репертуаре. Сходила, со всеми договорилась, я даже к богу-то и не заходила. Мама всегда так делала. Если мы с ней куда-то шли, то она быстро все делала сама, а я сидела с опрокинутым видом, как будто умираю. А сейчас я на самом деле умерла, но она все равно за меня все делает. Вышла такая радостная. Говорит, всё, нам ключи от номера дали, пошли заселяться.
читать дальше
А люди продолжают сидеть, ждать. Мама-то, конечно, без очереди меня провела. Она же врач, знает к кому и как обратиться. Думаю, странно, что рай – это поликлиника. И сколько бы не было человеку лет, он все равно найдет, на что жаловаться. Видела даже мальчика с порезанным пальцем.

Открываем с мамой дверь в номер. Я сразу расстраиваюсь, что у нас окна с плохим видом. У всех на море, а у нас куда-то в стену. Думаю, может мы все ж таки в аду? Нас туда распределили?.. Рай и ад, наверное, только этим и отличаются – видом из окна.
Умирать оказывается очень обидно. Не больно, не страшно, а именно обидно. Подумала про своего бывшего мужа. Так и подумала: «Ну все, Косе пиздец». Своего бывшего мужа я всегда называла Косей. Просто представила, как ему там будет. Не без меня, он от меня отвык давно. Вот как он будет без моей мамы?.. Потому что они с ним лучшие друзья (несмотря ни на что). Созваниваются регулярно, у них там какой-то свой вась-вась. У Коси его мама давно умерла. И моя мама стала его новой мамой.

И конечно я подумала про Кирилла. Про моего настоящего мужа. Сразу подумала. Думаю, пусть он только живет долго-долго. Долго-долго и счастливо-счастливо. Пусть у него будут дети, хорошая семья и жена. Я-то умерла уже, мне-то что. На том свете не до ревностей. А потом через много-много лет он придет сюда и расскажет, как жил там, покажет фотографии. Скажет: "Вот я ездил в горы, поднимались на самую вершину, вот Серега, мой друг, так, ну этого ты знаешь... А помнишь Кольку? Нет? А вот мой сын, Тимофей, вымахал, здоровый такой! В двенадцать лет был уже выше меня!"
Нет. Фотографии жены мне пусть не показывает. Хоть мы и на том свете, но все равно.

А я бы его слушала и улыбалась. И мне правда было бы приятно-приятно, что он так жил. И обидно-обидно, что нам вот так когда-то пришлось расстаться. Это очень обидно – умирать.

Мы с мамой раскладываем вещи из чемоданов. В раю и с чемоданами... Но вещи все наши. Судя по тому, как они набиты и валяются, укладывала их сама. Я ей говорю: «Мама, а почему ты умерла? Ведь не сама же по себе». А она отвечает, что не по себе. То есть я умерла первая, а мама потом специально за мной. И видимо ей было так плохо, что теперь она очень радостня. Потому что она думала, что никогда больше не увидит меня, а теперь видит. Жила бы и жила еще. Всю жизнь я маме испортила...

Когда проснулась, то тут же ей позвонила. А она берет трубку радостная такая и говорит, говорит, остановить не могу. Мы же в разных городах живем. Хоть и не заграница, но связь все равно дорогая. Вчера был юбилей роддома, в котором она работает 20 лет, сидели в ресторане, ей столько тостов хороших сказали!.., а Тамара Леонидовна представляешь что сказала!.., а еще ездили на дачу, тетя Галя передает тебе привет!..
- Ты где, мама?
- На работе! А почему у тебя голос такой?

И Кириллу тоже позвонила. Тоже на работе. Говорит: «Очень скучаю!» Он всегда так говорит. Особенно если мы расстараемся на час.
(с) eprst2000